Это были долгие блуждания с глупым вопросом к прохожим "А вы не видели тут такого, с меня ростом где-то, светловолосого?.." Когда прохожие начали показывать один в правую, другой в левую стороны, Аллен окончательно понял тщетность своих поисков.
Его смски будут прочитаны.
Его список контактов просмотрен.
О боже.
Нашел себя Крейн уже поблизости от своего дома. Надо было всего-лишь пройти квартал и будет виднется его жилище. К Ксандру он пообещал себе прийти завтра. "Надеюсь, этому белобрысому полоумку хватит ума отдать ему не свой мобильник."
Голова, как ни странно, болеть перестала. Аллену это показалось хорошим знаком. Он открыл дверь своей парадной, мельком взглянул на почему-то слегка ошарашенную консьержку и поднялся на свой этаж.
Дверь была открыта. Кто-то забыл закрыть дверь в квартиру, и это был точно не Аллен. В голове забилась мысль о деньгах в носке под кроватью и о золотых часах отца в шкафу.
Стремительно войдя в квартиру, включил свет. Дверь в его комнату была так же закрыта, поэтому насчет носка он беспокоиться перестал. А вот дверь в всегда закрытую комнату "любимой" старушенции кто-то приветливо распахнул.
Почему-то Крейн к загадочной комнате подкрадывался. Не то чтобы его это пугало... Просто не хотелось вдруг увидеть там призрак собственной бабушки.
Да, призрака там не было. Трупа тоже. И вор в эту квартиру не заявился. Аллена так же никто не убил и не взял в заложники. Там просто дрых какой-то мужик: небритый, вонючий и в грязной одежде.
Крейн начал думать, не переспал ли он с кем-то подобным по пьяни. На вид лет тридцать, армейские штаны, грязные, в руке... нож. Определенно, это не тот тип людей, который мог бы нравиться Аллену.
- Эй, - парень аккуратно, кончиками пальцев, взялся за острие ножа и попытался вытянуть рукоятку из хватки неизвестного, - Ты вообще жив?
Это был сарказм, да.

Сначала было сказано нечто непечатного свойства. Причем, не Алленом. Что случилось потом он уже не понял. Точнее: не понял, как его нос оказался вблизи от матраца кровати. И то, что у него заболело плечо, он понял уже после того, как грубый мужик его отпустил. Нестерпимо воняло перегаром.
- Ты б пошел помылся сначала что ли, - вместо ответа изрек парень. Вопроса он поначалу тоже не понял, кстати. Это было странно и... непонятно, да.
Крейн медленно выпрямился. В плече что-то предательски хрустнуло, в горле застряло что-то вроде стона. Перед глазами появился злющая, небритая рожа с соответствующми взглядом. Который явно требовал более определенного ответа.
- И вообще-то я здесь живу. Да, - уступать не хотелось, поэтому Аллен отвечал, может, не самым стойким, но крайне решительным взглядом, - А ты здесь спишь. Надеюсь, только этой ночью.
Правда, он не надеялся, что намек даст положительный результат. Но попытка - не пытка, правда ведь?

Все опять было крайне стремительно. С его плечом опять что-то сделали, и Аллен вовсе не был уверен, что сделали хорошо. Оно все равно болело. Вонючий мужчина ушел, слава богу, отмываться и Крейн начал усердно вспоминать, что ему сказали сделать.
Его вообще смущало, что ему указывали.
Пока он шел на кухню (как в тумане), в голове проплывали мысли о побеге. Ему хотелось сбежать от этого страшного мужчины, который любит (явно) приказывать. "Может, Ксандр упросит Ричарда у него переночевать немного?" Надежды, конечно, было очень мало.
Чай был поставлен, вода закипала, голова тоже. Кто это мог быть, мать вашу - это во-первых. Аллену вовсе не хотелось думать над просьбой этого, в армейских грязных штанах, то есть вспоминать свое имя и что здесь происходило. Ну как это можно было не понять? Он здесь живет. Аллен Крейн. И вообще.
- Слушай, - Аллену пришла в голову мысль и он с ней заглянул в душ, - А ты случайно квартиру не перепутал, а? Может, сосед мой. Новый.
Надежда, как всегда, умирать не хотела.

Парень не смотрел вниз. Он очень старался не смотреть вниз. Он правда посмотрел вниз только когда эта задница скрылась за полотенцем. Между прочим, алленовским полотенцем, любимым, с голубыми рыбками.
Ему почему-то стало неютно в узким джинсах. Крейн старался не смотреть выше, а пыриться только на своих любимых рыбок.
Этот мужик начинал Аллена злить. Какая, к черту, смена замков...
- Какой нафиг ужин... - хотелось еще жарко жестикулировать, но Крейн удержвал себя от бабской манеры. С каких это пор он должен кого-то информировать?
Какого хера тут приписался брат? Старший. Этот..?
Крейн всмотрелся в на этот раз побритую рожу. Он впервые увидел такой яркий эффект после бритья: лицо внезапно оказалось молодым и... красивым?
Аллен пообещал себе больше не покупать такие джинсы.
- Ты вообще откуда взялся? - Парень хотел взять его за шкирятник, но вовремя оглядел на напряженные мышцы рук новоявленного брата, осмотрел плечи и оценил габариты. Ситуация была явно не в его пользу.
"В-ваали!" застряло где-то поперек горла.

Крейн молча посмотрел на нечто бело-желтое, что люди называют яичницой, а он гадостью. Аллен ее терпеть не мог. Но думал он, конечно, не о своей неприязни к поедаемой братом еде, а о сказанном им ранее. Он никогда не мог подумать, что кто-то из его семьи может быть связан со словами "тюрьма" или "нарушение закона".
Но надо быть честным: он никогда не мог подумать, что у него будет кто-то, с кем придется делить свое жилище. Тем более если опонент имеет на это вполне законное право.
- Нет, - тон получился резковатым, но в такой ситуации иначе не получалось, - Спасибо.
Голос его Крейну не понравился. Казалось, у него просто простуженное горло. Этот бугай, в конце концов, ходил на улице в одной легкой одежде, так что удивительного мало. Или парню очень не хотелось, чтобы тот болел чем-то серьезным - это предусматривало постельный режим, а значит вечное нахождение брата дома. Нервировало.
Да и градусник черт знает где находится.
- Температуры у тебя нет, надеюсь? - светловолосый прошел к холодильнику и вынул оттуда старое засахаренное малиновое варенье. Черпнул оттуда густой, темной массы первой попавшей под руку ложкой и плюхнул мужчине в кружку чая. В университете не говорили, что малина - это хорошо, но вроде мать так делала, когда Аллен был простужен.
И парень от греха подальше пошел обратно к холодильнику прятать банку.

"Нет. Спасибо." - Аллену даже показалось, что он его специально передразнивает. Но что-то подсказывало, что нет. Блин. Вы просто, наверно, действительно родственники. Черт вас всех дери. И маменьку тоже.
"Когда уже ты научишься не полагаться на родителей и самому все делать, проверять и перепроверять?"
Этот вопрос он себе задавал неоднократно. Потому что матушка иногда проявляла воистину полную пустоголовость. Как сейчас, например. Спустя несколько лет.
Уселся на подокнник, как только старший открыл окна и отошел вымыть руки. На последний же его вопрос хотелось съязвить. Но подумалось, что этот, старший, мог относиться к ориентации иной, чем гетеросексуальной.. не самым лучшим образом. Хотя тюрьма. Точнее, тем более тюрьма.
Выбил из смятой пачки сигарету, неопределенно повертев ее в пальцах.
- Я не плачу за квартиру, - он очень надеялся, что хотя бы оплата счетов по квартире к брату никак не относится. Потому что Крейну не нравились эти подпирания фактами вкупе с его улыбкой. Ему казалось, что дразнить людей не в стиле Люка. Так же как мягкосердечность.
Из-за этого начинаешь мечтать о способности читать мысли. 
- Ладно. Мне все равно, будешь ты здесь или нет, - "Лжец", - Только будь добр, в отличии от моей матушки, и расскажи как так оказалось, что мне забыли упомянуть о брате.
Аллен уже совсем смирился с мыслью, что это не шутка и не афера. Господи, жизнь снова будет невыносима. Раньше его свободу стесняло общество родителей. Теперь, если захочется кого-то привести или... да, черт подери. Включить на полную громкость музыку - это хоть и мелочь из мелочей, но тоже будет нельзя, запрещено, не разрешено. Это неотъемлемая часть любого человеческого сосуществования - точно что-нибудь запретить.

Через пару часов серый кот с упреком смотрел на Лукаса, дергая погрызенным ухом. Тот сидел перед дверью в собственную квартиру на корточках и смотрел на кота. Оба молчали. Спецназовец было открыл рот, но кот отфыркнулся и скользнул в приоткрытую дверь, гонимый емким: "Вот когда жрать будет нечего, припомнишь мне".
- Мяу.
За всю жизнь у Кирьянова была только одна травма детства. Его никто не называл по имени. Объемное "Константин" сокращалось до простого "Кот". При чем, неожиданно, Мессер подхватил общую болезнь и только тихо посмеивался, трепля его по русоватому затылку. Кот привык.
- Мяу.
От человека вкусно пахло. Кирьянов еще не совсем привык к своим органам чувств, но сейчас был расслаблен, сидя на полу перед Алленом, не мигая. Мяу.